Вот такая Репка

Вот такая Репка

Русская народная сказка «Репка», строго говоря и не сказка вовсе. Вариант «анекдота», одна из модификаций пословицы. Ведь если рассматривать данную историю, как литературное произведение, то при всём соблюдении порядка построения коллизии – была проблема, которую нужно было решить; совершилась определённая последовательность действий; достигнут первичный результат – больше ничего литературного в этой «сказке» и нет. Зато, вдосталь есть этнографических аспектов, опираясь на которые возможно вскарабкаться на дальние «чердаки» общего дома – истории человечества.

Так, например, цепочка участников действа, состоящая из деда и бабки, внучки, жучки, кошки, и мышки явно намекает на преемственность поколений. Развитие жизненных процессов путём передачи знаний, практического опыта из поколения в поколение. Но, не всё так просто. Из «цепи взаимоподдержки» выбыло среднее звено, дети бабки и деда. Внучка есть, детей нет. Почему? Думается, здесь мы встречаем универсальную близость традиций разных народов мира. Например, среди индейцев Мезоамерики всегда было принято, что дед, и бабушка растят и воспитывают внуков, тогда как их собственные дети работают, и содержат семью. Традиции детям-внукам прививались также именно бабушками и дедушками, а не папой и мамой.

По подобному принципу существовали и древнерусские семьи. Юная мать (а во времена оны, как известно из истории, матерями женщины становились начиная с 12-ти – 14-ти лет), в силу возраста не могла должным образом выходить своё дитя, и, тем более, привить ему навыки необходимые в жизни. Ту же картину мы видим в этнографических описаниях народов населявших африканскую, и европейскую часть Земли. Исконная мудрость такого рода передачи имеет, безусловно не только сугубо бытовой практический смысл. Кроме того, что среднее поколение в семье (в роду) должно было обеспечивать бытовые нужды семьи, именно это звено в силу обстоятельств времени оказывалось наиболее уязвимо в целом. Воины, мужчины – сыновья, сами уже молодые отцы погибали на полях сражений. Молодые женщины умирали в родах, и от болезней в отсутствии медицинской помощи. Это среднее промежуточное поколение было «исходящим реквизитом». Перед ними стояли «вечные» самые сильные представители рода, старики. Те, кто все тяготы пережил, и сумел накопить опыт выживания. За «средним звеном» следовали их потомки, представители младшего поколения. Внуки, и внучки, на которых возлагалась, как в быту, так и в фольклоре максимально серьёзная роль. Каждый представитель младшего поколения должен был быть сильнее своего предшественника, живучее, и умнее. Не случайно в тех же сказках именно младший сын, на которого в силу внешних не самых благоприятных условий никто особенно не рассчитывает решает проблему – приносит необходимый отцу семейства «артефакт» какой-нибудь, или выбивается в люди. Именно младшая дочурка в сказках самая красивая и добрая. И именно ей, младшенькой, в мужья предназначается прекрасный принц.

Собственно, в «Репке» мы видим символическое отображение принципа возрастания силы по мере укрепления рода. Мышка, самый малый представитель «цепи» помощников тянуть репку оказывается тем самым последним необходимым звеном, с появлением которого дело спорится.

 ***

В китайской народной сказке «Самая лучшая на свете мышка» видна та же история, что и в «Репке» но сильно растянутая по времени, и подкреплённая, в отличие от «упрощенного», и «купированного» варианта русской народной сказки драматическим сюжетом героини, девушки пестовавшей мышку. Личной истории каждого животного, и их сторонних проявлений из сказки «Репка» мы не узнаем, но взаимодействие в одной цепи видим.

Животные, которые после внучки принимаются тянуть репку (овощ, к слову, им совершенно не нужный) более всего напоминают шаманских животных силы. Зверей, чья физическая сила по просьбе (мольбе) человека передаётся ему. В русском фольклоре довольно часто можно встретить отсылки к почти родственной близости человека, и животного. Например, наездника, и его коня. Скотовода, или птицевода, и одного «волшебного» представителя его скотного двора, от которого человек узнаёт некий секрет, с помощью которого впоследствии разбогатеет, или спасётся. Часто, спасение требуется не только человеку (хозяину животного), но и самому представителю фауны. Тут очередной интересный момент. Животное в сказках часто оказывается вовсе не животным, а человек, как раз с помощью этого «животного – не животного» становится человеком. Растёт, и обретает самость. 

Этот аспект шаманства в фольклоре явно представлен во многих европейских сказках. «Кип волшебный кот», например. Сказка, в которой кармическая сторона бытия представлена через пути героев, принцессы Ингрид, и кота Кипа. Фактически путь дхармы, на котором каждый герой совершает шаги, необходимые для прохождения пути своей дхармы. Волшебный кот Кип спасёт принцессу Ингрид от людоеда, а та, в свою очередь, поможет Кипу вернуть  свою истинную суть. Превратиться из кота в принцессу.

Шведская сказка снова возвращает нас к истории важности семейности, ценности сохранения рода, и его традиций, корней. История о Кипе – коте, по-сути, вполне традиционная для того времени история королевских семейств. Королева, не могущая иметь наследника от сановитого супруга, отправляется на поиски плотской любви за пределы королевской спальни. В сказке – это символическое перевоплощение королевы в кошку, своего воображаемого друга. Потомство рождённое кошкой, суть «нагулянный» ребёнок королевы, внебрачный ребёнок становится первенцем в королевской семье. Супруг король, до того момента мало обращавший внимание на супругу, видя реальную угрозу прерывания своего рода опомнится, и обратит на жену должное внимание. Тогда-то королева и родит второго ребёнка, теперь уже от короля. Но, сводным сёстрам вместе не жить, что так традиционно для детей от монарших адюльтеров. Первенца, «нагулянную» дочку отправляют подальше из дворца, а родную кровь, дочь короля оставляют жить во дворце, как наследную принцессу.

Судьба распоряжается иначе, и принцессе всё-таки предстоит встретиться с сестрой. Из сказки следует, что встреча с Кипом – котом производит на принцессу большое впечатление. Но, ещё большего внимания заслуживает факт, что и королеву, мать принцессы история встречи дочери с котом заинтересовывает немало. «Вечером, когда она лежала в постели, пришла королева пожелать ей спокойной ночи, и Ингрид спросила ее о коте.

- Да, действительно, так и было, - сказала королева. - Как бы я хотела увидеть Кипа еще раз».

Неудивительно, что королева, которая могла даже не знать, жива ли её первая дочь, хотела бы видеть её снова.

Принцесса Ингрид ищет сестру, и в этих поисках сталкивается с «нечеловеческим» персонажем – людоедом, который отрезает принцессе ступни. Ноги, и ступни в основном – это связь человека с землёй. Символическая область, откуда растут «корни». Обрубание корней, прерывание связи а «неудобной» сестрой в сказке осуществляет людоед, а в жизни, это вполне мог быть бравый служака из личной тайной службы короля.

Ступни возвращает принцессе кот Кип. Принцесса счастливо выходит замуж за принца, и позволяет любимому коту спасителю спать у её ног. Едва только «корни» прирастают, и восстанавливается гармония, принцесс становится две, и обе выходят замуж за принцев. Сладкий сказочный финал истории, в которой каждая принцесса получает свой кусок счастья благодаря помощи друг другу.

      ***

Как и всё прочее в мире сущем, фольклорные значения имеют, как «положительное» прочтение, так и отрицательное. И дело тут отнюдь не в двоякости смыслов, как таковых, но, скорее, в том, что любой жизненный сюжет применим может быть в разных контекстах. Из жизни людей искусственно был вырван целый пласт традиций, фактически истории, простым доступным языком объясняющий принцип возникновения и развития жизни, и способы бытия в целом. С приходом новой религии на большую территорию суши –земли русские, многие традиции не просто исчезли, но долгое время находились под запретом. Не удивительно, что часть их исчезла вовсе, а часть обросла неверными интерпретациями, влекущими за собой соответственно ошибочные жизненные проявления. Крайне мало людей, знающих откуда растут «ноги» традиций, и их материальных воплощений выраженных в колдовстве. Отсюда и частичное неверное интерпретирование традиционных в общем-то постулатов. К примеру, один из самых распространённых, и самых в то же время нелепых вывертов на тему магической «отдачи – получения». Так называемые «обратки», когда свершившему нечто, по человеческим меркам неправомерное, человек де получает «обратку» - адекватное наказание за то свыше. Здесь смешиваются не только сами понятия «высшего», и «земного» наказания, но и сам принцип в целом. Дела, свершенные на поверхности зеркала – на Земле, и результаты, и отплату получают земные. Высшие силы, смею всех разочаровать, знают о человеческих намерениях как-то немного заранее, так уж вышло. И, если сии деяния не нарушают всецелой гармонии бесконечности, им дозволено быть. В этом «обратка», и в этом же мудрость бесконечной любви.