Символ и социум

В своём "Западно-восточном диване" Гёте исследует особенности и различия, (второе идёт параллельно), средневековой и восточной поэзии. Затрагивает аспекты, влияющие на стихотворные образы европейских поэтов. Приводит ссылки на исторические реалии, сделав акцент на личностных ощущениях, воспоминаниях и биографических сносках. Именно эта особенность существенно оживляет и облегчает данную прозу, так как даёт возможность "перенести на себя", как увидеть описания - объяснения - примеры минувших эпох через понятную призму знакомых лично форм. 

Как провести параллели между далёкими от моего, в частности, поэтического сознания, на мир символов, образов и знаков, составляющих мифологию народов мира. В помощь здесь будет сама особенность мифо-поэтической структуры, в которой, как на Востоке, так и в Европе, авторы не являлись ни прямыми последователями друг друга, ни, тем более клонами. Однако, при всём различии основных "опор" их (старейших отцов - основателей жанра), каждый из них, имел свою опору - отправную точку, как "фишку", которую разыгрывал на протяжении всего своего творческого пути. Тем и были/остались славны, и так, славили и оставляли в веках конкретные срезы минувших эпох. 

Подобный же принцип, никак невозможно исключить из исследований мифов до-письменных. Фиксации современности образами, т.е. рисунками и в иных визуальных формах. 

Гёте опирается на столь же неоспоримый с исторической точки зрения факт, как и недоказуемый. А именно, утверждение о том, что все величайшие правители своих эпох, всегда обращались к "истокам" (суть истории своей земли и культуры) для установления новых форм правления в современности. 
С одной стороны, утверждение красиво. Действительно, это мудро, храня память - быть осведомлённым; претворяя в жизнь наследие в новых формах - самому стать условно "усовершенствованным".

Однако с другой стороны, подчас эта опора не представляется возможной, хотя бы в связи со своей крепкой связью с религиозной составляющей, в свою очередь, оказывавшей влияние на сознание правителей определённых эпох, и, соответственно, тогдашних людей, как масс. Эта особенность - фактор неоспоримого влияния, как воздействия, становится и фактором неминуемого превращения самой религии в процессе времени, и в применении к реалиям конкретных местностей, с их особенностями. 
Собственно, из этого произрастает и вящая трансформация мифологических, а, соответственно, и символических аспектов. Говоря просто, переводя, т.с. на язык более современный, когда люди верят-боятся-подчиняются "фуражке со звездой", звезда не может не найти отражения в искусстве, и, соответственно, мифо-магической символике. Контекст же, в коем будет передан основной посыл той звезды, напрямую связан именно с тем временем и его реалиями, в которое создавался символ. Все старейшие знания, вс пройденные формы будут переведены на чуть более современный язык всякий раз, как вновь и вновь проявляются во внешней среде текущей реальности.

    

Между визуальными изображениями и поэзией, как наиболее образной, в связи с определённой ограниченностью, формами существует крепкая связь. Она прослеживается в магических формулах, содержащих одновременно и визуальную составляющую - хекс-знаки, сигиллы, ставы, руны, и поэтическую: песни, спеллы. 

Та же связь существует и в сугубо практических реалиях социальной деятельности, в культуре. В живописи всех народов мира, мы непременно найдём отражение бытовых и социальных реалий времени их появления. Танец также передаёт ритмический рисунок своей эпохи. Костюм, цвет, звук - всё это, те же символы - передатчики, и те же печати, навсегда зафиксировавшие "статус" определённых жизненных аспектов. Статус для конкретного времени, остающийся живым, а, следовательно, способный трансформироваться вновь и вновь.

В контексте всего вышесказанного, сложно обойти вниманием Таро, как одну из культурных форм. Именно в картах, как в словаре мифологических, и, в то же время, сугубо социальных символов, мы можем проследить превращение в процессе. Рассмотреть его детали, и возвращаться к ним снова, всякий раз, когда нам требуется прознать о себе и о новом времени, (в частности и о будущем). 
Тут мы становимся в чём-то подобны тем правителям, что обращались к "преданиям седой старины" - к истории, дабы управлять современностью. 

Главное, править мудро. Без опаски, но внимательно, не упуская важных деталей, без коих, купированная реальность не сможет предоставить все свои неизмеримые ресурсы, сколько не моли.